Предполагаемый образ Сэма Беллами
Уже стояло лето 1716 года. Показательно, что Сэм Беллами, мгновенно освоившись в ситуации, очень скоро приступил с требованием к Хорнигольду: он хотел, чтобы «Марианна» брала на абордаж все встречавшиеся корабли. Хорнигольд, отличавшийся осторожностью и политкорректностью (как это ни странно!), предпочитал действовать избирательно. Он настаивал на том, чтобы британские корабли были неприкосновенны (как известно, британская корона специально санкционировала образование пиратских команд с целью нападения на испанские галеоны с золотом; поначалу британские пираты строго следовали этому правилу). Сэм Беллами (которого, кстати, поддерживал Эдвард Тич), убедившись в полной бесполезности своих переговоров с Хорнигольдом, решил склонить команду «Марианны» на свою сторону. Команда, недолго думая, приняла его сторону. Хорнигольду был выражен «вотум недоверия». По негласным правилам, царившим в то время среди пиратов, отставка подразумевала под собой насильственную кончину. Сэмюэль, видимо питавший благодарность к Хорнигольду за то, что тот некогда его принял в команду, позволил тому уйти с миром на корабле «Рейнджер» с командой из 26 оставшихся ему верными пиратов. (Любопытная деталь: в следующем, 1717 году низложенный Хорнигольд неожиданно для всех вступил в сговор с новым губернатором Багамских островов Вудзом Роджерсом и, покаявшись во всех своих грехах, получил прощение и стал… одним из самых яростных и непримиримых охотников на пиратов. Тем самым он пошел по пути самого Вудза Роджерса, который в прошлом также участвовал в пиратских рейдах.) Эдвард Тич, не присутствовавший на процедуре низложения Бенджамена Хорнигольда, вернувшись, полностью одобрил действия Беллами и команды; однако, приняв под свое командование один из кораблей своего бывшего партнера, он переименовал его, довел вооружение до 40 орудий и предпочел в дальнейшем действовать самостоятельно. Кстати, еще один изрядный пират, способный претендовать тогда на роль лидера, Оливье Ла Буше (Ля Бу, Ля Бюз), принял решение работать под началом Беллами – имея, впрочем, в своем ведении отдельный корабль (они удачно сотрудничали около года, а потом их пути разошлись). Для Сэма Беллами, таким образом, началась карьера пиратского капитана и главаря целой флотилии.
Вновь избранный капитан тотчас же вывел свою первую команду в море. Трофеи, естественно, не заставили себя долго ждать. Одним из них оказался шлюп «Султана», сдавшийся практически без боя. Беллами, оценив вооружение и технические характеристики «Султаны», решил сделать его своим флагманским кораблем, а «Марианну» передал под начало верного друга Полли Уильямса. До этого Уильямс был квартирмейстером. Мало кто знает, что эта должность на пиратском корабле означала статус почти равный капитанскому. Более того, в целом ряде случаев капитан корабля безоговорочно подчинялся решениям своего квартирмейстера. Должность была изобретена пиратами специально – чтоб в руках одного человека не сосредотачивалась чересчур большая власть. Квартирмейстер, помимо своей доли, получал при разделе добычи еще и дополнительную часть. Полномочия квартирмейстера были изрядны: он распределял обязанности, разрешал все споры, наказывал за прегрешения против корабельного устава. Именно квартирмейстер имел право вести команду на абордаж судна; он же, кстати, и определял, что именно из добычи следует брать в первую очередь. Особенно же серьезный статус должность квартирмейстера обрела именно ко второму десятилетию восемнадцатого века. Едва ли Сэм Беллами мог назначить на эту должность кого-либо еще, кроме закадычного друга. Что ж, пришло время, и Полли сменил Беллами за штурвалом, тоже став капитаном. И теперь они – уже оба капитаны – еще с большим энтузиазмом стали бороздить моря в поисках богатой добычи.
И они действительно разбогатели, и очень быстро.
Впрочем, было с чего!
Не минуло еще и года, а команда Беллами взяла на абордаж чуть ли не с полсотни кораблей. На корабле Беллами царила на редкость демократичная атмосфера, не слишком характерная для пиратских кораблей. Его товарищи по оружию как-то сразу стали именовать себя «командой Робин Гуда», полагая, что они, беднейшие из бедных, просто-напросто пытаются хоть как-то заработать на жизнь, грабят богатеев, путешествующих в роскоши. Это нашло подтверждение даже… в литературе. Знаменитый автор «Робинзона Крузо» Даниэль Дефо, буквально бредивший «грабителями морей», явился автором целого исследования под заманчивым названием «Общая история пиратов». На страницах этого сочинения, конечно же, не раз возникает Сэм Беллами. В его уста автор вкладывает следующий монолог: «Они (т. е. власти. – Авт.) величают нас злодеями, хотя между нами есть лишь одно существенное различие: они обирают неимущих, прикрываясь Законом, а мы обираем богатеев, прикрываясь лишь собственной отвагой. Не благовиднее ли стать одним из нас, чем довольствоваться жалкими крохами со стола аристократов, истинных владык закабаления?» Пусть это и вымышленный монолог, но эти слова вполне мог сказать и реальный Сэм Беллами. Вы помните, как Беллами сохранил жизнь Хорнигольду; столь же великодушно он относился и к морякам с захваченных судов: корабли не топили, а морякам предлагали примкнуть к «джентльменам удачи». Если те отказывались, их отпускали с миром; лишь иногда люди Беллами удерживали тех, кто обладал особо ценными умениями, например, корабельного плотника Тома Дэвиса с бристольского шлюпа «Сент-Майкл», мастерство которого было в особой чести у пиратов. Кроме того, в команде Беллами наряду с белыми успешно сражались и… негры – факт для того времени поистине беспрецедентный!
Самым же дорогим трофеем «Черного Сэма» явился восемнадцатипушечный трехмачтовый английский фрегат «Уайда» («Whydah») водоизмещением в триста тонн, которым управлял капитан Лоренс Принс. Этот невольничий корабль направлялся с Ямайки в Лондон с колоссальным грузом слоновой кости, сахара, хины и индиго. Еще же на нем было около четырех с половиной тонн серебра и золота, полученных за продажу африканских рабов и находившихся в 180 огромных мешках. Беллами напал на «Уайду» в Наветренном проливе и захватил со всей добычей, бывшей на борту. «Уайда» стала его флагманом, правда, он счел необходимым увеличить ее вооружение, дополнительно поставив еще с десяток орудий; капитану же Принсу Беллами передал свою «Султану», а также вручил некоторые весьма ценные товары и отпустил большую часть прежней команды капитана, позволив им беспрепятственно продолжить свой путь к Британским островам.
После этого Сэмюэль Беллами собрал всю команду и объявил, что пора остановиться. Того, что они уже захватили, им и так хватит на несколько жизней. Пора возвращаться домой. Тем более что его возлюбленная Мария уже просто заждалась дома.
Пираты согласились с решением своего любимого капитана. Флотилия двинулась в направлении берегов Новой Англии. Решение отойти от дел, тем не менее, отнюдь не отразилось на их активности. По пути пираты во главе с Беллами захватили два шотландских парусника, один бристольский шлюп, а затем еще один корабль, направлявшийся с Барбадоса в Шотландию. Последний корабль был до самых бортов гружен ромом, однако имел серьезную течь. Его команда тотчас решила бросить родной корабль и поголовно примкнуть к пиратам, поскольку сами моряки, если говорить откровенно, уже и не чаяли добраться до родных мест. Чуть позже жертвой пиратов пал и шлюп капитана Бира, направлявшийся из Бостона в Ньюпорт.
26 апреля 1717 года «Уайда» уже была неподалеку от мыса Код; пиратам вновь повезло, поскольку они захватили ирландское судно «Мэри Энн» и бостонский шлюп «Фишер». 27 апреля погода внезапно переменилась. Небо заволокло тучами, поднялся сильный шторм; корабли пиратской флотилии стало сносить прямо на отмель. «Уайде» приходилось туго, поскольку маневренность ее была сильно ограничена из-за большого груза добычи на борту. В отчаянии, Беллами попытался, невзирая на чудовищные буруны, стать на якорь, но все его попытки оказались тщетными. Одним из огромным океанских валов «Уайду» опрокинуло, и она пошла на дно. Из всей команды, составлявшей 145 человек, включая самого Сэмюэля Беллами, спастись удалось лишь двоим: корабельному плотнику Тому Дэвису, 23 лет (тому самому!) и индейцу из племени мискито Джону Джулиану. Дэвис, учитывая, что его насильно заставили остаться среди пиратов (это было подтверждено свидетелями), был впоследствии даже помилован, а индейца продали в рабство. Прочие корабли пиратской эскадры тоже затонули; добраться до берега удалось семерым. Все они приняли лютую смерть путем повешения; казнь состоялась на центральной площади Бостона.